В Москве проходит Неделя высокой моды. Когда вы будете читать эти строчки, она уже финиширует. А для миллионов москвичей она прошла, еще не начавшись, более того, ее никогда и не было. Мы живем в мире, где каждый сам создает себе календарь событий, которые будут с ним происходить, выбирая из миллиона личных и общественных драм, комедий и трагедий.
Почему фильм Роберта Олтмана, такой точный, стильный, лиричный, ироничный, прошел мимо многих, как и Неделя высокой моды? Почему мы переключали каналы, когда Софи Лорен и Марчелло Мастроянни соединялись в «Прет-а-порте» в позднем страстном объятии? Так же, кстати, поступал и герой Тима Роббинса в том самом «Прет-а-порте», вместо показа мод смотрел скучнейший спорт, за что и был бит героиней Джулии Роббертс…
В фильме Олдмана нет ничего, что может «убить» зрителя наповал вроде баллистических ракет «Звездных войн». Зритель может поддаться обаянию фильма только сам, без внешнего давления, как отдает свое сердце Клаудиа Шиффер, Анук Эмэ, Ким Бессинджер (на выбор), или следит за новостями светской хроники, или зачем-то облачается в тысячедолларовый пиджак от Кардена.
«Прет-а-порте» (по-русски «готовое платье», — это готовое представление Олдмана о мире моды и о мире вообще. И, к счастью, эта «готовность» близка к универсальности. Здесь сотни персонажей, среди которых нет неизвестных лиц (именно поэтому мы не следим за какой-то одной звездой, а воспринимаем их как толпу знакомцев). От появляющихся на секунды Клаудиа Шиффер под руку с Дэвидом Копперфильдом и Шер, одетой с ног до головы во что-то ультра модное, но скромно заявляющей, что «главное в человеке – душа» до тех, кто играет главные роли (если в фильме, как в моде и в жизни, можно назвать кого-либо главным) – модельеры и журналисты всех мастей и калибров: от лилипутки до красавицы Китти Поттер (Ким Бессинджер), от феминистки (Лили Тейлор), в чьем гардеробе не найти ничего более парадного, чем белая футболка, до гордой, но слабой (в плане любви и алкоголя) американки, пишущей для «Нью-Йорк таймс» (Джулия Роббертс), которая тоже вынуждена ходить в футболке; от Мужчины – Марчелло Мастроянни, до Женщины – Анук Эмэ.
Мелькают сюжетные линии, лица, характеры, но фильм не становится калейдоскопом. Как коллекции каждого модельера находится место на Неделе высокой моды, как находится место в нашей памяти для всех этих «высоких» аксессуаров и нарядов, которые становятся «абсолютно другими» дважды в год, так и все компоненты «Прет-а-порте» не теряются, точнее, могут не потеряться в потоке фильма.
Олтман помогает зрителю. Это по-французски легкое авторское кино и по-американски точно просчитано – в том числе и по картинке – никаких ручных камер!. Есть блестящая фабула, пародирующая все жанры сразу: от телерепортажа , во что, собственно, фильм порой и превращается (правда, не в таких размерах, как в «Гори огнем, Голливуд», но в больших, чем в «Переключая каналы») до детектива. Правда, убийство большой шишки в модельном бизнесе оказывается несчастным случаем: нет, это не смерть Версаче – господин Оливье де Лафонтен подавился бутербродом! Так как дело происходит в Париже, то не обошлось без любовных историй и адюльтера: есть и гомосексуалы и трансвеститы, и нормальная интрижка, и встреча через 50 лет постаревших Ромео и Джульетты.
Есть диалоги, которые хочется расхватать на цитаты:
— Говорят, вашего любовника не любили. – Да ладно, говорите, как есть: его просто ненавидели. – И вы тоже ненавидели? – Нет, я просто не любила.
Есть мода, которая делает кино еще более кинематографичным. Потому что если любую даже самую тонкую, игру актеров все-таки можно попытаться пересказать, то пересказать моду нельзя. Ее надо видеть. Но и здесь Олдман иронизирует: показал вместе с коллекциями реальных модельеров коллекции выдуманных персонажей, которые ничем не уступали первым. И эти выдуманные модельеры объясняют свои творения не менее концептуально, чем Ферре или Готье. Даже коллекцию, где нет нарядов – все манекенщицы голые. Поиздевался, надев на героя брюки, которые едва достают до голени: «настоящая высокая мода».
В лучших традициях «взрослых» фильмов есть противостояние (правда, не на смерть – на жизнь) между «классами»: модными и немодными (это и Россия с ее бедностью, и Америка, и феминистки с их безвкусицей).
Да, главная прелесть фильма именно в том, что скрыто за всей этой мишурой моды, известных лиц, острот и символики. Например, на протяжении всего фильма подчеркивается красный цвет – цвет праздника, любви, вызова; Красную площадь превращают в «Красную» не башенки Кремля, а женские красные сапожки и шляпки – единственная достопримечательность серого города, где драповые пальто даже Марчелло Мастроянни превращают в скучного старика; или метафора того, что ложка дегтя всегда найдется – герои фильма постоянно вляпываются в собачье дерьмо… За всем этим кроются бесконечные вариации интерпретаций смыслов. А также кусочек жизни, увиденный со всех сторон.
Что такое мода, если не воздух? Мы замечаем и ее и его, только если они отсутствуют (если по подиуму идут голые манекенщицы, то вдруг и нам придется ходить так же?). Мода – это метафора жизни, всегда обновляющейся, спешащей, иногда жестокой, с похоронами и разочарованиями. И дорожка, которая ведет к кладбищу, сродни «язычку» подиума.
Гэри Олтман умеет избитые истины произнести с тонкой усмешкой и поднятыми бровями: разве по одежке надо только встречать? Зритель вправе воспринять лозунг «Будьте настоящими!» как квинтэссенцию философии Руссо, а может как рекламу новой коллекции Труссарди.
А может, переключиться на спорт – и никак не воспринимать. Может, заснуть на лавочке, как герой Мастроянни, пропустив любимую женщину, которая видя, что он спит, не перестала дефилировать мимо. Неделя высокой моды, превратившись в вечность, тоже не перестанет идти.
Как «Прет-а-порте» Олтмана, всегда готового доставить удовольствие зрителю-гурману, который знает, что настоящая еда делается из тех же продуктов, что и фаст-фуд: картофель фри, мясо и булочка с кунжутом, как и Ким Бессинджер, хороший монтаж, Париж и музыка Мишеля Леграна могут превратиться в гамбургер, а могут в мясо по-гамбургски. Другое дело, что, для превращения в гурмана нужно иметь настроение смаковать. Чтобы различить. Чтобы посмотреть с гурманским удовольствием.